Внезапная смерть министра иностранных дел Беларуси обрастает множеством самых разных версий. Кто-то видит в этом «предупреждение» Александру Лукашенко, кто-то – «руку Москвы», а кто-то утверждает, что Макея убрали за его пророссийскую ориентацию.
Смерть руководителей в любой стране всегда покрыта мраком. Кто убил Джона Кеннеди? Была ли случайной автокатастрофа, в которой погиб руководитель советской Беларуси Петр Машеров? И подобных примеров масса. А потому скоропостижная кончина главы белорусской дипломатии прямо в правительственной резиденции в Дроздах просто обязана была породить стопятьсот тысяч конспирологических версий - от отравления до самоубийства.
Большинство из них не выдерживают даже поверхностной критики, но когда для сторонников теории заговора это было важно? «Был отравлен ФСБ», - категорически утверждает один известный российско-израильский олигарх. «Он был фаворитом Запада, который мечтал видеть его на месте Лукашенко», - заявляет Z-патриот и прокремлевский «политолог» Сергей Марков.
Разброс версий как в солидном супермаркете, каждый может выбрать то, что ему по нраву и по кошельку. Накалу страстей способствует и то, что, как стало известно сегодня, на похороны Макея из Москвы приедет не его коллега Сергей Лавров, а замглавы российского МИД Андрей Руденко. Что означает этот демарш с понижением статуса представительства? Речь ведь идет о министре иностранных дел ближайшего союзника, с которым Лавров провел в беседах много часов, мог бы и прилететь, лично венок возложить.
Да и официальная причина смерти Владимира Макея еще не объявлена. Разве все эти нестыковки не могли не подстегнуть самых отчаянных конспирологов искать бенефициаров случившегося в Дроздах за границей? Их рвение вполне можно понять…
Вопрос только вот в чем. 64-летний Владимир Макей, 10 лет возглавлявший белорусскую дипломатию, а до этого 4 года руководивший администрацией президента Лукашенко, никогда не был ни прозападным, ни пророссийским. Он всегда и достаточно успешно играл ту конкретную ролевую модель, которая гармонично вписывалась в «многовекторность» белорусского президента. Единственная, кстати, разумная политика для государства, зажатого между Россией и Западом, когда принять чью-то сторону означает утратить независимость. И здесь нет ни малейшего преувеличения, эта драматическая парадигма – единственно возможная модель внешней политики Минска, за которую бился Макей.
«Никогда Беларусь не дружила и не будет дружить с кем-то за счет кого-то, в ущерб кому-то или против кого-то», - говорил он. Не забывая при случае делать и жесткие заявления в адрес Москвы, когда та пыталась жестко давить на Минск.
Иностранные дипломаты, работавшие с Владимиром Макеем на протяжении многих лет, сегодня вспоминают его как одного из немногих высокопоставленных белорусских чиновников, которые могли корректно вести беседы с западными лидерами, сохраняя при этом полное доверие Александра Лукашенко.
«Макей с самого начала входил в ближайшее окружение белорусского президента, сначала в качестве главы администрации, а затем в качестве министра иностранных дел», - говорит Вигаудас Ушацкас, бывший министр иностранных дел Литвы. «Но он также пытался идти по тонкой грани, оставляя все варианты и двери открытыми для переговоров с Европейским союзом и Западом. И делал это до самого последнего момента».
Судя по всему, смерть в Дроздах была просто смертью. Во всяком случае, нет ни одной веской причины утверждать обратное. К глубокому прискорбию, талантливый белорусский дипломат - уже прошлое, пусть покоится с миром, соболезнования его близким. Сейчас всех гораздо больше интересует, кто придет на его место, выходцем из какого клана он будет. И, главное, как сильно сможет влиять на внешнеполитические взгляды Александра Лукашенко. Все это нам еще предстоит узнать.
